"Всему виной неопределенность из-за COVID-19. По оценкам UNCTAD (конференция ООН по торговле и развитию), глобальные ПИИ упали почти в два раза (на 42 процента) — до уровня 1990-х. А санкционные и геополитические риски сказались на России: соответствующий индекс достиг 126 пунктов, что на 11 процентов больше среднего за десять лет", — подчеркнули авторы исследования.
Дело еще в высокой базе прошлых лет. В рекордном 2017-м Россия была пятой в Европе по иностранным инвестиционным проектам. "Но на фоне экономического спада пандемия повлияла почти так же сильно, как санкционный шок 2014-го", — отметили в EY.
Иностранцы действительно инвестируют в Россию меньше, чем могут. "Не так давно Вашингтон наложил санкции на наш госдолг, и это приходится учитывать, поскольку прямые инвестиции требуют достаточно продолжительного горизонта планирования", — указывает Михаил Беспалов, аналитик "КСП Капитал".
Кроме того, многих по-прежнему беспокоят состояние политической, административной и законодательной среды, недостаточное развитие транспортной инфраструктуры. Отпугивает и слабая защита частного капитала, несмотря на мягкое налогообложение.
"У любого инвестора на чаше весов — прямые инвестиции и фондовый рынок. Из-за роста цен на акции вложения в реальный сектор кажутся менее доходными и более рискованными. Добавьте к этому перспективы санкций и ослабления рубля, а также то, что на внутреннем рынке нет доступа к дешевому капиталу", — рассуждает Василий Кирпичев, директор по развитию TradingView.
В такой ситуации сбережения мигрируют на спекулятивные фондовые и валютные рынки. Порой даже самые интересные проекты не получают прямых инвестиций.
Сырье и металлы
Тем не менее некоторые отрасли традиционно чувствуют себя неплохо. В первую очередь это проекты в нефтегазовой сфере, где отечественная экономика наиболее конкурентоспособна: энергоносители (нефть, газ, уголь), металлы (как индустриальные, так и драгоценные). Здесь понятный механизм отдачи — условное нефтяное месторождение на Ямале требует капитальных инвестиций для разработки, после чего нефтяной поток превращается в чистый денежный, объясняет Ольга Веретенникова, вице-президент аналитической компании Borsell.